В первой части речь шла о том, как стремительно знания врываются в нашу жизнь, как они меняют реальность, почему знания имеют устрашающую природу, что значит быть воином и уметь правильно взаимоотноситься с миром?

Продолжение беседы:

Т. А всё таки немножко непонятно. Если мы говорим о знании, то не имеются же в виду знания, которое мы получаем в школе, в институте, или читая книги? О каком знании идёт речь, что это за термин такой, который применяется в книгах Кастанеды?

А. Всё просто.

Знания — это то, что меняет твою картину мира. Это то, ЧТО ты воспринимаешь и КАК воспринимаешь. И, как следствие, оно меняет твою личность и способ твоих действий.

Потому что наша картина мира — это как раз то, КАК мы воспринимаем мир. А что такое мир? Объективно, мир — это совокупность фотонов, звуков, каких-то физических моментов, которые воздействуют на наши органы чувств. В наш мозг поступают сигналы, а он их собирает в некую осмысленную картину. Так вот,

главный вопрос заключается в том, что сигналы ко всем людям поступают одни и те же, но разные люди собирают свои картины.

Т. Значит у каждого человека как из пазлов собрана собственная картинка, которую он транслирует в себя, и которой он руководствуется всю свою жизнь?

А. Совершенно верно. У одних эта картина полная и объективная, у других — примитивная и ложная, потому что она не передаёт большей части сигналов. А у кого-то, наоборот, она даёт слишком широкий спектр. К примеру, есть люди, которые видят ауру, а другие не видят. Есть люди, которые видят прошлое, будущее, а другие не видят.

Но сигналы-то одни и те же!

Т. Может быть экраном, застилающим это вИдение являются всякие потребительские предпочтения: кто-то телевизор целыми днями смотрит, и не развивается, кто-то играет в игры, кто-то получает удовольствие от «кино, вино и домино», или от всего, что условно, для большинства является источником радости. И потому у каждого своя картина мира, свои толкования и трактовки того, что его окружает.

А. Кстати, у ребёнка в самом начале жизни ещё нет картины мира, в котором он оказался, и потому нет интерпретации.

Т. Потому что для него главная радость — это любовь, проявленная к нему.

А. Нет. Ребёнок не сразу понимает, что такое любовь. Есть несколько исследований, они противоречивые, но суть в том, что головной мозг у плода формируется к концу беременности, а до этого он чистый, без извилин. У новорожденных уже лучше выражены борозды, но их глубина и высота схематичны, очень небольшие.

Т.е. ребёнок — это некая матрица, в которой ещё особо ничего нет, а точнее, очень мало, и он на первом этапе воспринимает сигналы — очень примитивные. Т.е. для него понятен язык: нравится/не нравится, больно/не больно, тепло/холодно, сыт/голоден, я получаю наслаждение/не получаю …

А. Любовь — это значительно более сложная категория. А ты знаешь, что концепция любви очень сильно поменялась за последние тысячу, две тысячи лет. Есть свидетельства, что в некоторых древних обществах концепция любви в нашем понимании вообще не существовала.

Так вот, ребёнок, он как бы воспринимает сигналы, а интерпретаторов у него ещё нет, он воспринимает реальность в бОльшей степени, чем мы, потому что наши интерпретаторы, подсознательные, они уже многое отсеивают, много домысливают, добавляя больше искажений. Ребёнок, поскольку у него пока нет интерпретаторов, он вне символов, вне языка.

Т. Предположим, мы едим по тёмной дороге, а на линии горизонта какие-то неясные огни, ребёнок может думать, что это звёзды, а на самом деле это проявление далёкого города. Да?

А. Нет. Он даже не думает, что это звёзды, он не знает, что такое звёзды, он видит просто свет. Он видит свет, видит тьму, видит ярко/не ярко — вот его категории, примитивные. Но когда он общается с родителями, родители начинают ему называть имена. Они говорят:

«Видишь там свет? Это не просто свет, это звезда».

«А что такое звезда?»

«Звезда — это такое небесное тело. А вот такой свет — это не звезда, а город. Там много огней».

«А что такое город?».

«Это место, где живут люди.»….

Т. Или, вот видишь, тепло и ярко. Это огонь, а это лампочка…

А. Ну примерно так. Ребёнку называют, а точнее, навязывают имена. И постепенно у него между этим светом и его осознанием возникает посредник. Посредник — это интерпретация, это имя, это символы, это концепция. Т.е. ты смотришь на этот свет и ты понимаешь, что это город, но тебя сначала научили этому, тебя научили интерпретировать данный тип света как город.

Т. Понятно, получается так, что знания, о которых в данном случае говорит Дон Хуан, — это некие особенные знания, которые формируют или меняют картину мира у человека.

А. Меняют, да. Потому что

Картина мира — это комплекс наших представлений, убеждений, верований, которые непосредственно влияют на то, что мы видим, осознаём, то, что для нас ценно, то, что мы полагаем возможным или невозможным.

Но самое главное, эта картина мира для нас предписывает, как мы можем или не можем действовать. Т.е. мы верим в то, что мы можем поступать так или иначе. Или мы верим, что реальность такова что, например, мы видим стену, и думаем, что сквозь неё пройти нельзя. Почему? Там нет прохода, или потому что нам это вложили в сознание в глубоком детстве? В данном случае я говорю о картине мира, а не о реальности, это разные вещи.

Картина мира — это синтезированное нечто в нашем сознании, которое уже родилось и сформировалось в процессе воспитания.

И понятно, что все эти штампы, которые есть в нашей картине мира, они, соответственно, ограничивают то, КАК мы действуем, КАК мы видим/не видим, КАК ощущаем.

Для большинства, та картина, которая сформировалась их родителями, родителями их родителей, обществом, это картина мира ограниченных людей, часто она убогая и наивная.

Но было бы неверно говорить, что знания приходят специфически из какого-то источника. Или также было бы неверно говорить, что то, что мы получаем от родителей, в школе или институте не является знаниями.

Всё, что меняет нашу картину мира, способ видения, мышления и действия — является знанием.

Однако есть еще один, очень важный момент. Насколько эти знания приближают нас к реальному положению вещей? И тут нас поджидает сложность: в чём критерий реальности или нереальности? То, что для одного может быть реальным, для другого не существует. То, что для одного может быть ценным, для другого лишено всякого смысла.

Можно вводить разные метрики знания. К примеру, богатство, здоровье, продолжительность жизни, число друзей, какие-то достижения, которые могут быть измеримы и понятны. Можно договариваться об общих метриках. И в этом случае истинными знаниями будут те, которые позволяют нам действовать эффективно. Этот тезис прост и ясен для большинства: будь богатым, образованным, здоровым. Это легко измерить.

Но всё равно такие метрики знания — это результат определённого внутреннего соглашения. У Кастанеды есть один пассаж про смысл жизни, который он вложил в уста Дона Хуана — «Все пути ведут в кусты или через кусты!». Это перекликается с тезисами в книге Экклезиаста или нового проповедника.

Нет смысла ни в чём. Если подходить объективно (условно объективно), то это всё сансара. На высоком уровне абстракции.

Как же разрешить это противоречие? Как внести смысл в бессмысленную жизнь?

Очень просто — мы сами определяем то, что для нас значимо. Мы сами определяем параметры своей эффективности, опираясь на собственные ощущения. Это то, что Дон Хуан называет «путем сердца» или «путем знания».

Мы выбираем такую жизнь не потому, что в такой жизни есть какой-то особый сакральный смысл, а потому, что мы его туда привносим сами. Мы сами ставим себе цели, и ищем силы для их реализации. Потому что верим, что лучше следовать пути своего сердца, чем чужим приказам или предубеждениям.

И мы стремимся жить такой жизнью, мы приобретаем знания, которые помогают действовать нам более эффективно на нашем пути. Но, разумеется, первичное знание, которое меняет нас — это сознание того, что в этом мире есть очень много путей, очень много картин мира и альтернатив. И у каждого из этих путей есть цена, которую мы платим за те возможности, которые эти пути нам дают. Это сделка:

мы отказываемся от того, что имеет большинство людей, чтобы приобрести нечто, что недоступно большинству людей.

Когда я был молодой и практиковал интенсивно воинские искусства, то очень интересовался разными техниками, разными специфическими подходами. Я разделял эти техники на эффективные и менее эффективные. Я также делил людей на более продвинутых и менее продвинутых. Я слушал эти легенды и мифы. Они были полны для меня смыслов. И я приобретал эти знания потому, что мне казалось, что это важно, и что они меняют меня.

Но много позже, когда я постиг сущность воинского искусства, я увидел, что на 99% оно, как и любой социальный феномен состоит из мифов, предубеждений, стереотипов. В результате я изменил своё видение, точнее свой способ видения, мышления и действия. Это кардинально изменило то, как я практикую. Поэтому я верю, что приобрёл настоящее знание.

Если бы я встретился с кем-то, кто владел таким знанием 40 лет назад, то я не потратил бы так много времени на малоэффективную практику, я понимал бы место и смысл воинских искусств в жизни более отчетливо.

Продолжение следует.

Начало здесь: Путь знания не оставляет выбора Ч. 1
Продолжение здесь: Путь знания не оставляет выбора Ч. 3

Автор Татьяна Крол

Другие статьи из цикла Беседы и Толкования:

Но сигналы-то одни и те же!

Похожие записи

Запрос смены пароля